Вызывая по телефону бригаду медиков, мы по привычке называем ее скорой помощью, хотя в действительности этой службы уже нет. Вместе с детскими и взрослыми поликлиниками она стала объектом, а точнее — жертвой реформирования медицины. Госчиновники утверждают, что оптимизация происходит исключительно ради здоровья простых граждан, — как только приняли новый закон, свыше 80% бригад медиков стали доезжать к больным за 10 минут после вызова. И в селах нормативы выполняются — успевают за 30 минут. Об этом неустанно твердят все чиновники — от премьер-министра, который считает скорость главным показателем "покращення" медпомощи, до профильного министра и чиновников, руководящих процессом на местах. При этом никто не вспоминает, как и чем обеспечены бригады, в каких условиях они работают, соответствует ли их количество утвержденным нормативам, и главное — какой КПД получим в результате этого переворота.

Разделение системы скорой помощи на экстренную и неотложную напоминало бурный развод пары, которая наживала имущество в гражданском браке, но распоряжается им только хозяин положения (не важно, он или она) и делит его так же, как герой известной кинокомедии, — это мне, и это тоже мне. Руководители экстренной помощи получили право первой ночи — все лучшее (автомобили, оборудование, здания) забрали себе, а остальное оставили коллегам из неотложки. Во многих городах и райцентрах (не только отдаленных, но и тех, что рядом со столицей) им достались старые разбитые машины, которые прежде использовали для хозяйственных нужд — перевозили белье в стирку, стройматериалы и т.п. Ясное дело, у них нет оборудования для перевозки больных, а тем более — для оказания им помощи. Базы для ремонта автомобилей, гаражи, служебные помещения — все делилось по методу Попандопуло.

Сотрудники неотложной помощи сетуют, что их почти выбросили на улицу, в лучшем случае выделяют какие-то комнатушки или переселяют в полуподвальные помещения. Дошло до того, что люди из дома привозили старенькую мебель (столы, стулья, вешалки для одежды), чтобы иметь возможность работать, — ведь пункты обязаны предоставлять медпомощь пострадавшим и больным, которые сюда обращаются. 

— Реформирование скорой помощи — это классическая рейдерская схема, — считает Олег ВЕРЕМЕЕНКО, юрист по медицинскому праву. — К такому выводу я пришел, скрупулезно изучив закон, пролоббированный в парламенте. Рейдерство — это создание параллельной структуры, куда переводятся все активы — земля, движимое и недвижимое имущество. Во время передачи и происходит разворовывание. Новация законов о реформе в том, что они разрешают вводить параллельные структуры, получающие все имущество, которое создавалось десятилетиями или даже столетиями. Скорая помощь формировалась за счет ресурсов местных общин. 

Тогдашняя элита — князья и графы — передавали земли и здания на нужды здравоохранения своих городов, давали деньги на обустройство больниц. В Харькове центральный диспетчерский пункт стоит именно на земле, подаренной в свое время городу благодетелем. Так же — и в Одессе. 

Реформа медицины ломает существующую систему и создает новую, вследствие чего новые юридические лица получают все имущество: от земель и зданий до автомобилей и медоборудования. По подсчетам, 25–35% имущества растворится — его спишут, переоформят и т.д. Чиновники говорят: "А зачем нам так много пунктов базирования скорых? Достаточно и половины. Бригады могут ждать вызовы и в машинах". И никого не беспокоит, что во время дежурства врач имеет право хоть на короткую передышку, ему надо зайти в туалет, помыть руки, пообедать или хотя бы выпить горячего чаю. О медиках вообще никто не думает!

Мои предположения относительно потери имущества очень быстро подтвердились. В Одессе огромное здание, принадлежавшее скорой помощи, забрали и сразу же выставили на аукцион. Имущество общины уцелело лишь благодаря сплоченности одесситов, которые провели акции протеста. Они таки добились отмены аукциона. Аналогичная ситуация произошла и с харьковским центральным пунктом скорой помощи.

Кто выиграет от такой реформы? Об этом хорошо знают так называемые "красные директора". Схемы известны — государственное или коммунальное предприятие незаметно становится частным и оказывается в руках директора. Если говорим о скорой помощи, то здесь вся власть сконцентрирована у главного врача, решающего, сколько и каких бригад оставить, какие пункты сократить, что с ними делать потом и т.д.

Еще одна беда — отмена специализированных бригад. Это огромная потеря. Как можно заменить кардиологическую или неонатологическую бригаду? Когда к больному с подозрением на инфаркт приезжает не фельдшер, а кардиолог, он сразу же начинает оказывать необходимую помощь, а не просто перевозит его в стационар. То же касается и случаев, когда беременную женщину не довезли своевременно в роддом, и она рожает в дороге: раньше можно было вызвать бригаду с неонатологом, чтобы не рисковать жизнью ребенка, теперь это невозможно. Хотя все прекрасно понимают, какую роль играют фактор времени и профессиональный уровень специалистов когда речь идет о неотложных состояниях, — подчеркнул О.Веремеенко.

Чиновники видят лишь позитив в том, как проходит реформа. Рапортуя о ее победном шествии, как правило, называют два достижения: во-первых, почти все бригады укладываются в нормативы времени, а во-вторых, количество вызовов экстренной помощи уменьшилось на 10–30%. 

Этим данным, конечно, можно верить. А еще лучше — проверить. Руководство столичной медицины уверяет, что 87% бригад экстренной помощи уже через 10 минут после вызова общаются с больными. Но эксперты утверждают: такую скорость развивают, в лучшем случае 43%, да и то, если маршрут не пролегает по улицам с постоянными пробками. Вызовов меньше не стало — ежесуточно в Киеве их фиксируют почти 2 тыс., а когда случаются магнитные бури, затмения или другие метеоявления, количество возрастает на 10–12%.

В один из осенних будничных дней, согласно оперативным данным, диспетчеры приняли 2038 вызовов, 264 из которых переадресовали в пункты неотложной помощи. В соответствии с новым законом, экстренная помощь предоставляется тем, кто пострадал в ДТП, получил травмы, находится в критическом состоянии и т.п. (А тем, у кого высокое давление или обострение хронических заболеваний, придется ждать неотложную помощь, которая, по правилам, должна прибыть в течение 30 мин.). Говорят, именно жесткая фильтрация звонков и позволяет рапортовать об уменьшении количества вызовов экстренной помощи, которое вроде бы получилось благодаря реформе.

В тот день бригады выезжали на 18 ДТП, 170 случаев травм, а также 30 инсультов, 10 острых инфарктов и т.п. У специалистов неотложной помощи тоже были большие нагрузки — 764 взрослых и 367 детей. На госпитализацию за сутки было доставлено 700 пациентов, из которых 270 — по направлениям врачей неотложной помощи. 

В многомиллионном Киеве днем курсирует 145 карет скорой, ночью — 102. Обеспеченность бригадами гораздо меньше утвержденных норм — вместо одной бригады на 10 тыс. населения есть всего 0,43. Эксперты считают ситуацию критической: население столицы ежегодно увеличивается, но городская власть не принимает это во внимание. Из-за недостаточного количества бригад вызовы накапливаются, зависают, больным приходится долго ждать. Медики работают в чрезвычайно напряженном режиме, но одной бригаде не по силам сделать то, что должны выполнять две или даже больше. Интересно, как можно в реальной жизни, а не в отчетах чиновников, уложиться в десятиминутный стандарт?! Сколько выдержат медики, среди которых почти четверть пенсионеров, такой марафон? 

Среди проблем, мешающих службам экстренной и неотложной помощи нормально работать, на главном месте — недофинансирование и дефицит кадров. По официальным данным, столичная станция скорой помощи должна иметь в своем штате 590 врачей, но вакантными остаются 225 должностей. Дефицит фельдшеров меньше, однако среди них много пенсионеров, вынужденных работать, несмотря на почтенный возраст. Уровень заработной платы и пенсии медиков, работающих в этой сфере, не дают оснований надеяться, что в ближайшее время кадровый дефицит удастся преодолеть. 

В то время как руководство столичной медицины хвалится, что кареты скорой укомплектованы современным оборудованием, а чемоданчики доверху заполнены лекарствами (даже закупили дорогие препараты для тромболизиса, чтобы спасать больных с инфарктом), медики говорят о сплошном дефиците. Не хватает не только необходимых лекарств и перевязочных материалов, — на вызовы выезжают без кардиографов, дефибрилляторов, ларингоскопов и даже глюкометров. Все это трудно назвать дорогим оборудованием, на которое, по словам чиновников, не хватает бюджетных средств. 

Медики разочарованы и подавлены. Будешь критиковать, протестовать — останешься без работы, или снимут все надбавки — письменную жалобу недовольного пациента всегда можно организовать. Таких случаев — хоть пруд пруди.

Виталий БИЛОУС, харьковский фельдшер с десятилетним стажем, активист независимого профсоюза работников службы экстренной помощи, уже не первый год выступает против нарушений и бюрократии, разрушающих систему. В поисках справедливости он обращался с письмами не только в Министерство здравоохранения, но и в Генеральную прокуратуру. "Ответ" на все свои вопросы получил когда началось реформирование скорой помощи: до сих пор не знает, есть у него постоянная работа или нет, ведь контракт подписан на минимальный срок, и неизвестно, будет ли продлен. Начальство так жаждет тишины и покоя в своем ведомстве, что готово уволить всех активистов, несмотря на острый дефицит кадров. 

— В Харькове должно дежурить не менее 150 бригад, поскольку на 10 тыс. населения должна быть одна бригада, — рассказывает Виталий Билоус. — Это следует из приказа МЗ №500, подписанного в 2008 г. Однако на вызовы ездит всего 72 бригады, планируется сокращение подстанций. У нас работает много так называемых "одиночек", когда один врач или фельдшер — это и есть вся бригада. Хорошо, если дадут в помощь санитара. Уже второй год в Харькове санитаров посылают на занятия, где их учат ставить диагнозы, проводить различные манипуляции. Это скрывают, хотя тайна давно всем известна. После таких "университетов" санитары работают на уровне медиков среднего звена, но им даже надбавок не выплачивают, поскольку они не имеют медицинского образования. 

Реформирование скорой началось с того, что отменили все специализированные бригады — детские, неврологические, кардиореанимационные. Тех, кто там работал, несмотря на специализацию, отправили на первичный уровень — сделали из них врачей общей практики. 

Какие результаты дает реформа? Какая организация — такие и результаты. На вызов к больному с острой болью в сердце приезжает карета экстренной помощи, в которой нет современного дефибриллятора (те, что есть, отработали по десять лет), кислородной аппаратуры, необходимых лекарственных препаратов. Чтобы успеть за 10 минут на вызов, надо иметь не старые, разваливающиеся на ходу автомобили, а те, которые обещают уже не первый год. Мы с нетерпением ждали их накануне Евро-2012. Но в Харьков они почему-то прибыли через полгода после окончания чемпионата. Говорили, что их приобрели на средства, выделенные на подготовку к Евро-2012, потом выяснилось — за восемь автомобилей заплатили из областного бюджета почти 8 млн грн. Со временем стало известно, что это вообще не реанимомобили, — специального оборудования и аппаратуры в них нет, хотя обошлись они втридорога, — объясняет В.Билоус. 

Тема автомобилей волнует многих, но не так медиков и больных, как тех, кто на этом зарабатывает. Последний тендер был похож на какой-то кинофестиваль — ажиотаж, телекамеры, заседание транслировалось на большие мониторы, члены комиссии торжественно восседали за столом, как жюри, всячески демонстрирующее свою принципиальность и неподкупность при определении победителей. Комментарии чиновников МЗ касались не характеристик автомобилей и их оборудования, а чрезвычайной прозрачности проведения торгов. Но поверить в стерильность намерений помешали предшествующие события: дату тендера переносили три или четыре раза. Народные депутаты от оппозиции даже в Генпрокуратуру обращались, так как им почему-то показалось, что победителя торгов определили задолго до самой процедуры, а цена, которую министерство имеет намерение заплатить за его товар, значительно превышает рыночную. Чиновники Министерства здравоохранения изо всех сил доказывали, что все обвинения — бред, а намерения родного ведомства чисты и прозрачны, как спирт в чемоданчике фельдшера скорой помощи. Вся страна могла наблюдать, как комиссия выкладывала на стол конверты с документами участников тендера, следя за тем, чтобы видеокамеры успели зафиксировать этот исторический момент. На вопрос о китайском оборудовании, которым будут оснащены автомобили экстренной помощи, ответили не всем и не сразу. Зато оригинально: собрали руководителей экстренной помощи и устроили им экскурсию — показали какую-то аппаратуру европейских производителей и пообещали, что для новых машин купят еще лучшую. 

Напрасно прокуратура не поверила, что у некоторых депутатов от оппозиции есть дар провидения. А они как в воду смотрели — самый крупный заказ получила именно та фирма, на которую указывали. Угадали и другое — на деньги, выделенные на транспорт для экстренной помощи, можно купить значительно больше автомобилей, чем договорились накануне самого прозрачного в истории тендера. 

— Когда планировался первый тендер, рассчитывали израсходовать почти миллиард гривен на закупку 900 автомобилей, — вспоминает Олег ГЕЛЕВЕЙ, секретарь комитета Верховной Рады Украины по вопросам здравоохранения, заместитель председателя ВСК ВР Украины по вопросам расследования фактов нарушения законодательства Украины при осуществлении государственных закупок в системе МЗ. — Народные депутаты от оппозиции совместно с общественностью все изучили, расследовали, привлекли внимание общественности к этим фактам — и добились отмены того тендера. Результат есть — вместо 900 закупят почти 1400 автомобилей. К сожалению, оснащены они будут преимущественно аппаратурой китайского производства сомнительного качества.

Нам необходима реформа системы здравоохранения, но то, что происходит — не соответствует требованию времени. Власть имущие, руководствуясь непреодолимым желанием зарабатывать большие деньги, понимают, что на реформирование можно направить огромные средства из бюджета и использовать их по собственному усмотрению. Для этого и были придуманы пилотные проекты.

Во-первых, это позволяет аккумулировать в пилотных регионах огромные средства. Во-вторых, — под видом оптимизации — закрывать лечебные учреждения. Кто ответит, куда подевалось имущество реорганизованной СЭС? Оно осело в чужих карманах, растаяло, как утренний туман. Третий шаг — открытие перинатальных центров. Новые корпуса строят, старые реконструируют, завышая в несколько раз стоимость как строительных работ, так и закупаемого оборудования. Четвертый пункт плана — создание территориальных медицинских объединений (ТМО) и госпитальных округов. Хватит уже распылять деньги и возиться с отдельными больницами, — намного лучше сконцентрировать средства и увеличивать денежные потоки с пользой для себя.

Все это прикрывается благородной целью — улучшить оказание медпомощи людям. Вся моя родня работает в медицине, так что ситуацию знаю хорошо. В поликлинику приходят больные, но половина отказывается от лечения — нет денег на лекарства. Это происходит по всей Украине, в том числе и в пилотных регионах, где уже прошли первый и второй этапы реформы, и люди должны были бы почувствовать обещанное "покращення". В Киеве реформа стартовала в двух районах, потом ее вдруг перебросили на весь город. В многолюдном микрорайоне есть больница на тысячу коек, которую взялись реформировать, — ее вдвое сокращают и перепрофилируют. Там работает много моих однокашников. Они шокированы этими событиями, не знают, что будет завтра, где и кем они будут работать. Понятно, в любую минуту их могут сократить, прикрываясь реформой, и выбросить на улицу.

Для власть имущих финансовая привлекательность реформы, наверное, закончилась еще в прошлом году — денежные потоки обмелели, нужны новые источники. Недавно на заседании Кабинета министров одним росчерком пера повысили стоимость строительства нового корпуса в больнице "Охматдет" еще на 700 млн грн. Затраты бюджета-2013 на все государственные программы (туберкулез, ВИЧ/СПИД, онкология, гепатиты и т.д.) составляют 2 млрд 300 млн грн. В то же время стоимость одного корпуса в "Охматдете" достигла 2,5 млрд грн. 

Ноу-хау нынешнего года — экстренная медпомощь, на закупку автомобилей для которой нашли почти миллиард гривен. И это только начало, — убежден О.Гелевей. 

В то же время в министерстве настроены вполне оптимистично. По мнению Николая Хобзея, директора департамента реформ и развития медпомощи МЗ, "реформа экстренной медпомощи станет локомотивом для развития инфраструктуры страны".

Хорошо, если так случится. Сегодня реформированная медицина похожа на разрекламированный суперскоростной Hyundai, которого тянет на буксире старенький, но надежный локомотив, сделанный еще в советское время.

Источник: gazeta.zn.ua

You have no rights to post comments