Продолжая историю про Сирию, мне, конечно, все это напоминает 1849-й год, австрийскую революцию, на которую Николай I бросил подавлять 150-тысячный корпус просто из принципа, потому что, вот, революции ему не нравились. Как известно, когда монархи начинают действовать из принципа, кончается это плохо для их же собственных стран. И Австрия воздала России сполна, спустя несколько лет, когда во время Крымской войны потребовала... Ну, когда во время Крымской войны сделала России все гадости, которые могла. Вот, собственно, поддержка всех самых отвратительных режимов, которые есть на планете, она стала для России так же характерна как поддержка всех самых реакционных режимов для Николая I. Вот, просто из принципа.

Это вообще, на мой взгляд, такая, интересная вещь, потому что, вот, я пытаюсь понять, какую идеологию нам сейчас предлагают обществу. И, в общем-то, эта идеология сильно оформляется вот в этом володинском митинге на Поклонной. И мы видим вообще такое окончательное оформление нашизма как официальной идеологии режима. Потому что каждый режим нуждается в легитимности. Есть разные способы легитимизации режима. Можно сказать, что, вот, монархический способ – вот, он государь, он, значит, помазанник божий, он получил мандат неба и так далее. Очевидно, это способ в России не действует. Есть тоталитарный коммунистический – вот, мы строим новый мир, а кто против, тот империалист и капиталист. Ну, понятно, новый мир Путин не строит – там смешно считать новым миром... Разве что строит дворец под Геленджиком. Даже там деклассированному люмпену не втюхаешь идею, что Гунвор господина Тимченко есть высшая форма развития производительных сил и производственных отношений.
Опять же, режим может быть легитимизирован через демократию: «Вот такого-то выбрало большинство». Но мы видим, что режим как раз отчетливо позиционируется как враг демократических стран. Основной слоган – «Не позволим каким-то выборам решать, кто будет во главе России». И остается такой чисто физиологический способ легитимизации: «Я хороший, потому что я главный, а кто против меня, те плохие».
Это самый древний способ легитимизации в истории человечества. Так правили тираны в Греции, в средневековой Италии, так правил Муссолини, Стресснер, Дювалье, Маркос. Совершенно несправедливо называть этот режим фашизмом, на мой взгляд, потому что основные привычки этого режима древнее фашизма не то, что на 2 тысячи лет или 5 тысяч лет, а древнее, ну, наверное, миллионов на 7 лет как минимум. Потому что эта форма правления общая у людей и шимпанзе. Вот, все остальные формы правления у людей и шимпанзе различны, а именно эта – общая. Ее можно назвать такой, регрессной формой правления, а можно назвать ее «альфизмом».
Да, вот фашизм в этом смысле – это сравнительно недавнее воплощение этой регрессной формы правления. И, конечно, то, что существует в России, по ряду параметров очень сильно отличается от фашизма, по ряду параметров совпадает. И среди фундаментальных отличий – это, конечно, то, что основной идеей фашизма была идея модернизации. Фашизм надеялся победить открытое общество в войне, полагал, что в подготовке к этой войне он добьется более впечатляющих технических успехов, чем механизмы, которые способны задействовать открытое общество. Вспомним эстетику итальянского фашизма, все эти летающие аэропланы, мощные эсминцы, Дуче в их окружении. Это свидетельствовали об основном посыле власти, то есть великий вождь обеспечивает подготовку к грядущей войне лучше, чем частная инициатива.
Нашизм – это, конечно, имитация модернизации войны, это идеология общества, которое живет как сырьевой придаток к открытому обществу. И существует до той поры, пока открытое общество покупает у него сырье и продает ему все остальное. Ни о какой реальной войне не может идти речи, потому что если победить открытое общество, там, откуда потом брать Мерседесы и в каких банках потом держать деньги, и куда посылать детей учиться?
Ни о какой реальной модернизации, опять-таки, речи не идет, потому что модернизация создает средний класс, независимый от власти, угрожающий регрессной форме правления, соответственно, под видом модернизации и программы перевооружения происходит чистая пилежка денег – там, Ангара не летает, Сколково не сколкает и так далее. И среди самых больших сходств – это культ физической привлекательности альфа-самца. Вот все эти календари там, «Леса отгорели, а я еще горю», вот все эти фотосессии с голым торсом – это все, ведь, глубоко не случайно. Но, опять-таки, это не часть специфическо-фашистской идеологии, это часть регрессной идеологии, основанной на почитании альфа-самца.
И вот нашизм в России долгое время носил характер квазидобровольный. Никто так ничего особо не скрывал, были вот эти отряды люмпен-молодежи, выкинутой из жизни. В том числе ввиду отсутствия в регрессной путинской России социальных лифтов отряды вербовались в городах, находящихся в 8-10 часах езды от Москвы на автобусе, чтобы в случае возникновения ситуации вроде нынешних их можно было за ночь привезти в Москву. Идеология их отличалась от фашистской еще и тем, что не была официальной. То есть, вот, объясняли, в принципе, тоже, что кругом – враги, что мы против парламентской болтологии и за настоящего вождя, против финансовых спекулянтов и за настоящего труженика. Но делало это не официальное лицо, там, типа Геббельса или Гитлера, а какие-то, вот, псевдополитконсультанты.
И, вот, мое ощущение, что в мае, после инаугурации, когда, повторяю, начнется неизбежная реакция (революция если не заканчивается победой, всегда вызывает реакцию), эта идеология станет более официальной.
Другой вопрос, насколько стратегически выгодна подобная идеология и насколько стратегически выгодны подобные режимы? Я сейчас отвлекусь, потому что я уж слишком долго рассказываю о сегодняшних историях. Кстати, одна история, которую я забыла рассказать по поводу платы за участие в митинге, - история, которая меня очень огорчила. Я сидела, болтала уже после митинга со Светланой Конеген, она мне рассказала, что она шла от ЦДХ с колонной ребят, на которых были повязаны шарфики Прохорова, то есть они шли на Болотную. И вот эти ребята... Ей было очень неприятно, потому что эти ребята обсуждали между собой, кому уже заплатили, а кому потом заплатят. Я спросила: «Светлана, а сколько денег-то было?» Она говорит: «А это они не обсуждали – они обсуждали «Вот ты уже получил, а ты еще получишь». Такая, досадная история для меня, потому что я очень неплохо отношусь к Михаилу Дмитриевичу. Думаю, что я в любом случае буду голосовать за него на президентских выборах, потому что, ну, не за Зюганова же, по крайней мере, в первом туре, тем более, что второго не будет.
И даже история с этими мальчиками и с этими шарфиками не умаляет моего к нему отношения. Но это очень неприятно. Прохоров уже один раз накололся на такого рода политконсультантов, советующих ему вести такого рода кампании перед парламентскими выборами – мы все помним, что получилось.
Так вот. О стратегических последствиях такой идеологии. Не могу не рассказать совершенно замечательную историю. Дело в том, что я последний месяц была вне России и так получилось, что последние несколько дней я была в Израиле (это были какие-то частные мои проблемы). А когда я в Израиле, я всегда обязательно стараюсь вытащить один день из своего расписания и куда-нибудь поехать с моей знакомой, которую зовут Зоя Брук и которую нельзя назвать экскурсоводом, потому что... Ну как? Ну, это все равно, что Леонардо Да Винчи назвать маляром. Ну, действительно, маляр.
Зоя знает в Израиле все абсолютно обо всем, и я все время надеюсь, что когда-нибудь найдется тот телеканал, который просто снимет большой телесериал «Израиль с Зоей Брук». И от этого нельзя будет оторваться как от многосерийной приключенческой ленты.
И вот мы поехали на Голанские высоты, поехали, потому что мне для книжки было нужно. И я спросила: «Зоя, ты знаешь, я пишу книжку, в ней есть базальт. Где в Израиле есть базальт?» Она сказала: «На Голанах». Мы поехали на Голанские высоты, которые в своей верхней части представляют из себя это жуткое лавовое плато, это такая абсолютно достаточно пустынная равнина, на которой когда-то катились гигантские лавовые потоки, которые застыли вот этими вот гигантскими камнями. Это средняя часть Голлан. Там есть также орошаемые поля, очень плодородные, но вот эта вот средняя часть – в ней можно делать только 2 вещи, пасти скот и выгуливать танки. Соответственно, там пасется 40% израильского скота и происходят практически все израильские танковые учения, потому что замечательное в этом смысле место.
Так вот. И я не про Голланы. В свое время одной из причин шестидневной войны, как известно, было то, что сирийцы, которые сидели на Голланах, стали перегораживать воду, которая поступает в озеро Кинерет, это которое в свою очередь орошает большую часть Израиля. Они сидели в 20 метрах от воды, им было очень обидно, что они не имеют самого озера Кинерет, началась война. Сирийцы были отброшены прочь с Голлан, несмотря на то, что все Голланы представляли из себя, по сути, укрепленный бункер и больше там ничего не было. И это одна история. Да, и сирийцы перед войной стали строить водоотводную канаву, чтобы воду не пускать в озеро, что было, собственно, для Израиля смерть, и это одна из причин такой реакции.
Это, вот, пример того, как у людей есть некий ресурс (в данном случае вода), они думают, как сделать плохо своим врагам и в результате делают плохо себе. Они думают, что мы такие умные, мы сейчас в эту воду или эту газовую трубу, или еще что-то всем вставим, всем надрючим, всем завернем. И в результате получается не так, как планировали.
Так вот я, собственно, эту историю бы не рассказывала, если бы не одна деталь. Ехали мы по Иорданской долине вдоль Иордана – а это, как известно, граница с Иорданией. Собственно, бежит такая граница, стоит сеточка, периодически эта сеточка прерывается такими, большими бетонными плитами – это плиты, за которыми раньше укрывались автомобили во время достаточно частых обстрелов. Потому что в 60-х годах эта граница была границей смерти. Несколько поколений детей выросло в школах, которые учились в бункерах, потому что по-другому учиться было нельзя. Вокруг дорог были посажены эвкалипты, чтобы иорданские наводчики не видели, едет ли по дороге машина, не могли корректировать огонь. Эвкалипты выполняли роль защиты от иорданского огня. И, конечно, по ту сторону жило несколько десятков тысяч боевиков организации освобождения Палестины, которые жили в чудовищных условиях в лагерях, специально заточенных под профессию под названием «убийство», они деньги получали, вернее, не деньги, а кормежку получали из того, что они убивали. Они периодически переходили на израильскую сторону и убивали. И кончилось это, как известно, тем, что в один прекрасный момент организация освобождения Палестины сообразила, что Иордания – это, собственно, Палестина, там 98% палестинцев и хашимитская династия, поставленная англичанами, и почему бы не освободить Иорданию? Перед тем как перерезать евреев, почему бы не перерезать королевскую хашимитскую семью? Началась взаимная резня, король Хусейн послал танки, которые выутюжили эти поселения, погибло там бесчетное количество человек (гораздо больше, чем когда-либо за что-либо убили евреи), при этом, естественно, арабский мир молчал. Да, собственно, и весь западный мир молчал. Но я, собственно, вот о чем. Потому что когда резня кончилась, король Хусейн подумал, а что, собственно, ему делать с оставшимися. И тогда Израиль отказался от своих прав на воду реки Ярмук, которая впадает в Иордан, и была построена оросительная система, которая позволила этим людям зарабатывать на жизнь, производя овощи. И сейчас, поскольку это плодородное место, они производят где-то 80-90 процентов овощей, которыми питается Иордания, Иордания – страна бедная и она овощей ест очень много. И кроме этого, уже с помощью израильских специалистов были в том же месте построены птицефабрики, которые, опять-таки, дают значительное количество курятины, которую есть Иордания, и Иордания стала последней страной, которая когда-либо нападет на Израиль, потому что если она нападет на Израиль, то, вот, начнется проблема с овощами и курятиной.
Это я к чему? Вот эти 2 разные стратегии – стратегия короля Хусейна и сирийская стратегия – когда ты имеешь некий ресурс. Ты можешь в одном случае воспользоваться водой... Вернее, израильская стратегия и сирийская стратегия. В одном случае сирийцы воспользовались имеющимся у них ресурсом (водой) для того, чтобы поставить на колени своего стратегического противника и получили в лоб, и бежали, и оставили Голланы. В другом случае стратегический ресурс отдали противнику и превратили его в друга, если не в друга, то, по крайней мере, в страну, неразрывно связанную экономическими узами с тобой и которая никогда не нападет.
На мой взгляд, это очень важная история, потому что, к сожалению, мы видим, что в мире выигрывают те страны, которые демонстрируют второй, израильский тип поведения. А Россия под руководством нынешней власти относится к странам, которые демонстрируют первый, сирийский тип поведения, причем не только по отношению ко всему миру, но и что гораздо важнее, по отношению к собственным гражданам.
И еще один очень важный момент, почему бежали сирийцы и почему никогда не уйдут с этого места израильтяне? Потому что у сирийцев на Голланах ничего не было кроме бункеров. Совершенно непонятно, как эти бункеры можно было взять – когда едешь по этой дороге, ты видишь, что, вот, узенькая дорога, по которой, в принципе, не могут пройти танки, но они прошли и прошли очень быстро. И бункеры прямо вдоль этой дороги, которые должны теоретически заградить любой танк. Но люди из этих бункеров разбежались и бросили оружие. А когда ты взъезжаешь наверх, ты понимаешь, почему они бежали. Потому что там наверху у сирийцев не было ничего кроме военных поселений. И над этими военными поселениями росли эвкалипты, по которым тоже очень было удобно вести израильской артиллерии огонь. И солдат, сидевший в бункере, - это была не его земля. Там за ним, за его спиной был, ну, разве что офицер, который строил его раком. А сейчас, как я уже сказала, там либо зеленое поле орошаемое, либо место, где выпасаются 40% израильского скота, потому что, ну, больше ничего с этим местом сделать нельзя – там такие глыбы базальта в половину человеческого роста валяются, поле из этого не сделаешь.
И, собственно, возвращаясь к сегодняшнему митингу, возвращаясь к тому, что будет после выборов, к тому, что будет, видимо, после торжества реакции. Вот... Ну, в общем, на сегодняшнем митинге же решался очень серьезный вопрос – вопрос, кто выиграет, Путин или Россия. И на стороне Путина, на стороне нынешней власти очень много факторов, которые, к сожалению, способствуют выигрышу.
Первый фактор заключается в мирном характере современного мира. Потому что раньше страны, дисфункциональные существующей российской власти, они просто не доживали, они просто погибали, их начинали захватывать со всех сторон, там, с какой-нибудь стороны Швеция, с какой-нибудь стороны Турция, с какой-нибудь стороны Япония. Сейчас мир ушел на пенсию и никто особо не воюет и не только благодаря ядерному оружию. И дисфункциональная страна может продолжать существовать достаточно долго. А раньше этого просто не происходило, потому что либо страна погибала в результате завоевания, либо кто-то получал табакеркой в висок или что-нибудь в этом роде, потому что элита страны понимала, что страна иначе не выживет. И, кстати, это к вопросу о роли Петра I в истории России: надо отчетливо понимать, что если бы Петра I в истории России не было, то не было бы России. Был бы кусок Швеции, был бы кусок Турции, был бы кусок Японии.
Вторая вещь, которая на стороне Путина, - это, бесспорно, всеобщее избирательное право, демократия. Я уже говорила, что современная демократия – да, она сильно способствует в победах анчоусов на выборах. Вне зависимости от того, это американские анчоусы, которые, действительно, голосуют за Обаму, потому что они считают, что, вот, несправедливо, слишком много богатых в Америке, или российские анчоусы, которые ни за кого не голосуют, которые ходят на митинг за то, чтобы не голосовать.
Третья вещь, которая на стороне нынешнего режима, это очень высокий уровень развития производительных сил в современном мире. Именно благодаря этому уровню любое Конго может жить экспортом тантала, а любая Россия может жить экспортом нефти. Если в любых странах в XIX веке при модернизации появлялся средний класс, который заинтересован в свободе, то в странах, которые живут за счет экспорта природных ископаемых и импорта всего остального, среднего класса по определению мало. В России, да, появился средний класс, но, к сожалению, а) в современных странах средний класс, в принципе не так многочисленен, как он был, допустим, скажем, во Франции времен Великой Буржуазной революции. А, во-вторых, в сырьевых странах существует принципиальная установка власти на минимизацию количества представителей того среднего класса, который, действительно, занимается производством, и на максимизацию представителей того среднего класса, который представляет из себя майоров, полковников и прочих чиновников, берущих взятки.
То есть, вот, я обратила бы внимание, что да, на любые авторитарные системы, желающие исповедовать государственный строй, который называется «альфизм», что системные факторы, существующие в нынешнем мире, да, они работают на эти режимы. Что работает против нынешнего режима, это его собственные ошибки.
Вот, например, одна из этих ошибок, я только что говорила, что режим явно начинает верить в свою собственную идеологию. Смотрите историю, которая происходит с Сирией и которая реально впервые, может быть, по-серьезному настраивает Запад против Путина. Это огромная международная ошибка. Там, другая ошибка – это... Вот, да, в стране создано такое специальное третье сословие взяточников, сословие, которое реально ничего не может сделать, но может только украсть и которое будет бороться за свое право красть. Но это же сословие препятствует тому, чтобы в стране осуществлялось вообще что-то – там, Сколково не могут сделать, пуск Ангары откладывают 8 раз.
И, конечно, еще одной важной системной ошибкой является то, что создание такого холуйского класса, который работает гораздо больше на то, чтобы понравиться Путину, чем на то, чтобы реально обеспечить его победу. Действительно, очень многое из того, что происходило сегодня на Поклонной горе, - это было не для того, чтобы внушить тем, кто пришел на Поклонную гору, что им надо голосовать за Путина, а для того, чтобы внушить Путину, что народ его любит – вот сколько людей тебя любит.
Но еще раз повторяю, сегодня очень тяжелый день. Сегодня, на мой взгляд, Володин продемонстрировал то, что он круче Суркова. Сегодня режим продемонстрировал то, что он собрался. И сейчас очень много, практически всё зависит от того, насколько много будет наблюдателей на выборах и насколько мы не допустим усиления угрожающей нам всем после выборов реакции. Всего лучшего, до встречи через неделю.
http://echo.msk.ru/

You have no rights to post comments