Последняя капля жидкости, наливаемой в некую тару, имеет символическое значение. Последняя (лишняя) капля переливается через край. Для меня – в деле гибели Оксаны Макар, гибели, которую по-прежнему обоснованно связываю с насилием власти и «от власти», введенным и в политику, и в повседневную жизнь, последней каплей стало вот что. Коллега из Николаева рассказала, что именно в день или накануне похорон сожженной девчонки на ограде стройки или заброшенного недостроя, где умирала она, деловито вынесенная насильниками из квартиры, появилась «государственная» надпись: «Бытовой мусор не бросать!».Когда зарыта одна могила одной жертвы, война, объявленная режимом народу, увы, не закончена. Мы, уважаемые читатели-собеседники, не принимая во внимание пустые попытки «наездов» провокаторов и подонков, продолжим разговор о преступлениях всевластной ПР против личности, ладно? И о том, что нам с вами делать с этим.
Рассказ коллеги с места события подтвердило издание «Комсомольская правда». Есть свеженанесенная надпись на заборе, за которым долгие часы мучилась эта украинская девушка из нищего поселка, «плохо воспитанная». В «КП» приводится комментарий местного дворника: «Было распоряжение, цветы если будут нести, немедленно убирать. Чтобы не нагнетать. И так людям живется нелегко, а тут еще этой девчонкой дразнят».
Господи, я и вправду не умею, (и не берусь) писать о криминале. Но ни я, ни вы не виноваты (почти не виноваты) в том, что криминал и насилие возведено в краеугольный камень политики нынешнего нелегитимного режима, и они плавно перетекают от решения государственных проблем к бытовухе, и обратно.
Точно так же, по журналистской специализации, не умею писать историй для «умных блондинок», когда ударение таково: «что вам снилось перед тем, как сыночка упал с качелей?». Поэтому не воспринимаю деталей – «люди шептались, Оксана лежит в гробу красивая как принцесса»; о «розовых вставках в белом свадебном платье» (так семьи определенного уровня, «на поселках», хоронят девушек, ушедших в мир иной до замужества). Впрочем, даже в слюнявых кусочках описания субботних похорон находишь деталь, вспыхивающую не «принцессно-розовым», а тревожным красным светом. У пригородного поселка Луч нет кладбища. Оксану предали земле в близлежащем селе Шевченкове, но вначале вырыли могилу на новом кладбище, где всего четыре погребения «без оградок», а потом, взирая на резонанс события, вырыли вторую, на старом. И вот теперь уж люди действительно шепчутся, мол, открытая незаполненная яма не к добру, ждет жертву. К черту мистику, в нынешних условиях люди правы.
МВД сообщает: похороны Оксаны прошли «без эксцессов», и тут же, для любого, хоть как-нибудь наблюдающего за событиями, возникает, так сказать, осенняя рифма. Без эксцессов прошло погребение в поселке Родинское близ Донецка пожилого шахтера, участника отчаянной голодовки протеста против фактической ликвидации социальных выплат чернобыльцам, Геннадия Коноплева, за спиной у которого было 29 лет стажа проходчика.
Поздним, темным по беспросветному времени года вечером 27 ноября 2011-го 40 «работников правоохранительных органов» тихо окружили палатку, где пытались согреться около 20 голодающих. Они ворвались в палатку, где лежали обессилевшие люди, вырубили освещение, не говоря ни слова, принялись заливать водой печки-буржуйки. Повалил едкий дым, палатку свалили на лежащих, говорят, и ногами их топтали. Почему закавычила «работников»? А потому, что участники голодовки свидетельствовали — атаку произвели непонятные накачанные молодые гражданские парни. По горячим следам даже просочилась информация в Инет: вырвавшиеся из дыма, из-под брезента обратились к начальнику горотдела МВД Седневу, стоявшему «неподалеку под елочкой», и тот сказал «не знаю этих людей, сейчас будем разбираться».
Не разобрались, как-то рассосалось… А тогда — дым рассеялся, но старый проходчик Коноплев уже не дышал. На «скорой» его увезли так, словно убегали. Товарищи по голодовке буквально бросались под колеса, кто-то хотел поехать с ним, как и водится. Не допустили. Потом объявили: смерть наступила от ишемической болезни сердца. Может – так, а может – нет. В любом случае протестующие, горняцкие профсоюзы, да что там, возмущенный город – хотели похоронить Коноплева в Донецке, и чтобы траурная процессия прошлась по центральным улицам, и над гробом было сказано то, что накипело.
Совершенно естественно, что любой уход из жизни человека, это, прежде всего, не политика, а горе самых близких, и только им решать, как упокоится тело родного. Но когда взрослый сын погибшего шахтера сказал: не надо никаких расследований, дайте мне тихо похоронить отца, он ведь и еще кое-что вполголоса добавил. Не на диктофон, не на камеру, но было сказано: поймите, здесь жить мне и моим детям. Как-то перекликается это с субботним погребением. В день смерти мать Оксаны (не знаю, «хорошая» она или «плохая», и значения это не имеет), сказала так: «Да, моя дочь умерла. Но она стала толчком для Украины. Об Оксане говорила и говорит вся страна. Это знак». А накануне похорон появилась информация, что вечером в поселке Луч отменено запланированное прощание с жертвой; да и в день погребения мать и бабушка погибшей (это прозвучало не из их уст напрямую) просят милицию ограничить количество прощающихся, а журналистов вообще не подходить к ним. Можно поверить в то, что сломленные горем женщины искренне захотели остаться с этим горем наедине, без пиара. И точно так же можно предположить испуганную мотивацию «нам здесь жить»…
Тем более, что на похоронах красовались мэр Николаева Владимир Чайка и руководитель фракции Партии Регионов в облраде Артем Ильюк. Что и говорить, это воистину их день. Один из насильников-убийц плодотворно трудился юристом в горотделе культуры, активничал в молодежной организации ПР.
И уж совсем безэкцессно состоятся похороны еще одной свежей жертвы полной безнаказанности Партии Разложения, находящейся при абсолютной власти. 30 марта в Киеве, в центре, скончался 70-летний инвалид Виктор Балясный. Его, двигающегося при помощи костылей, сердечника, в «жигуленке» вез в больницу знакомый. Человеку стало плохо в автомобиле, знакомый вызвал «скорую». Но транспорту с медпомощью пришлось более получаса стоять без движения, для него не сделали исключения, а центр столицы был перекрыт для продвижения кортежа Януковича. Вы представляете себе, какой бы шум поднялся еще сравнительно недавно, если бы подобное случилось во время рутинной поездки по служебным делам Кравчука, Ющенко, Тимошенко, да и Кучмы тоже? И правильно, что поднялся бы. Но теперь, если кто из подконтрольных СМИ и обратит внимание на эти похороны (вряд ли обратит), читатели должны будут удовлетвориться смачным описанием, как красиво выглядел в гробу пан Балясный. Я не кощунствую. Но удовлетворяемся же пока тем, что «Оксаночка лежала в белом гробике как принцесса»?
Естественно, момент похорон – не место для сведения любых счетов. Но съедены поминальные пирожки, и потом, потом что?
Когда страна вздрогнула, узнав о жертве николаевских насильников, в этом городе и в других южноукраинских, а потом – распространяясь все шире, образовались инициативные группы «Громада против насилия», сейчас готово все для регистрации такой общественной организации. Подобная организация, одна из составляющих зарождающегося (при правлении нелегитимного режима, впрочем, точнее сказать, гибнущего) гражданского общества, нужна. Пригодится при любой, приемлемой и законной власти. Сегодня николаевская инициативная группа говорит: после похорон Оксаны протест не прекратится, речь идет о требовании пожизненного заключения для насильников-убийц. Все верно, но тактические действия не заменят необходимых стратегических. Кто защитит других упомянутых выше жертв насилия со стороны власти, возведшей насилие в принцип своего существования? И других, неупомянутых? И тех, кто сегодня есть потенциальными жертвами, а это все мы, нормальные граждане?
Во дни, прошедшие под знаком обычной девчонки, страшными муками возведенной в «принцессы», медиа брали комментарии у различнейших людей. Вот что сказал академик Мирослав Попович: «История Оксаны Макар в действительности изменила общество, потому что заставила хоть ненадолго чувствовать и сочувствовать». Философ, много проживший на свете мудрец, личность, не гоняющаяся ни за депутатскими мандатами, ни за партийными должностями, один из тех, кто мог бы претендовать на принадлежность к «совести нации», не смог солгать, и обойти одного слова, о которое спотыкаюсь. НЕНАДОЛГО. До чего, следующей уголовщины «маленьких региональчиков», или насилия со стороны регионалов «больших», ведь вчера в столице оставалось полшага до того, чтобы милиция выполнила приказ, и начала стрелять в протестующих против очередной вырубки очередного парка?
Сказала, что в момент похорон нет места политике, даже самой справедливой борьбе. Это, скорей всего, и вправду так. Но вспомнился малоизвестный широкому кругу исторический факт, когда получилось по-другому. 1936-й, 16 апреля. Львов. По самой длинной улице Городецкой движется похоронная процессия, к которой присоединяются многие прохожие. Это кому ж такой почет? Еще пару дней никому неизвестному безработному Владиславу Козаку. Полицейские убили его, когда начали прицельно стрелять в протестующих под лозунгом «Работы! Хлеба!». Немногочисленный пикет пытались отогнать от так называемого Дома фонда работы. Что ж, он стал многочисленным, люди двинулись на центральную улицу, в лошадей полицейских полетели камни брусчатки. Был открыт огонь, пуля нашла Козака. Городские власти сделали небывало широкий жест для «нищеброда»: разрешили похоронить его на богатом Лычаковском кладбище (от места отпевания нести ближе, шума меньше). Но профсоюзы решили по своему, гроб на руках поплыл на бедное Яновское, зато через весь город. Полиция попыталась силой развернуть скорбную колонну. Что ж, львовские трамваи в перевернутом виде оказались отличными баррикадами… Солдаты, откомандированные в помощь полиции, отказались стрелять в протестующих. Была объявлена и забастовка. Кстати, магистрат Львова обратился к правительству Польши с настоятельной просьбой, нет-нет, не прислать войска, а срочно выделить финансы для организации и оплаты общественных работ для безработных.
Упреждаю виртуальный визг «работающих по зачистке ОРД». Нет смысла тыкать пальцем: поймали автора на намеках на призывы к восстанию, ага! Потому что нет никакой двусмысленности. Не намекаю, а призываю. Вне профессии, как гражданин. Не совершаю ничего подсудного. Поскольку граждане имеют право отрешить от власти нелегитимный режим, существующий вне положений неотмененной Конституции. Это раз. В данный момент – призываю к массовому, непреклонному, но НЕВООРУЖЕННОМУ протесту. Это два. Не потому, кстати, что боюсь попасть «под статью», а потому, что по-прежнему верю, Украина пока может отрешить от власти нелегитимный режим без летящих булыжников и перевернутых трамваев.
Но никак иначе, кроме как неотложным массовым протестом. На выборах, если они состоятся под контролем режима, ничего добиться невозможно.
И вообще, наша возможность предельно сужена. Или отрешение от власти сил, которые, ко всем прочим своим грехам, внедрили и в политику, и в быт бесчеловечные действия горстки «ненаказуемых». Или – подсчет, достаточное ли количество гробов мы заказали. Для тех, кто «красиво» уляжется в них, когда будут топтать участников любых справедливых гражданских акций; «скорая» не доедет к больному из-за очередного кортежа; «детки» поразвлекаются с простолюдинками до паленого мяса. Выбираем одно из двух.
Виктория АНДРЕЕВА, «ОРД»
